15 лучших цитат из Омерзительная восьмерка (2015)

Друг по переписке — практически настоящий.

Мне сложно поверить, что горожане выбрали тебя на какую-либо должность, кроме покойника.

Мне сложно поверить, что горожане выбрали тебя на какую-либо должность, кроме покойника.

— Пока не придумали курок, который они не могут спустить, если ты палач, будешь вешать и женщин.

Знаю, американцы не склонны позволить мелочи, вроде безоговорочной капитуляции, встать на пути доброй войны...

Человек, дергающий за рычаг, ломающий шею, будет беспристрастным. Беспристрастие — есть сама сущность правосудия. Ибо правосудие, совершенное с пристрастием, всегда в опасности не быть правосудием.

— Тебе не кажется неправильным вешать женщину?
— Пока не придумали курок, который они не могут спустить, если ты палач, будешь вешать и женщин.

Вешать надо только отъявленных, но отъявленных обязательно надо вешать.

— Как давно, говоришь, работаешь на Минни?
— Пару месяцев.
— Знаешь, вот будь ты здесь два с половиной года назад, то ты бы увидел знак, висевший прямо над баром. Может, Минни рассказывала?
— Нет.
— Хочешь знать, что за знак, синьор Боб? «Собакам и мексиканцам вход воспрещен». Я помню этот знак с самого первого дня работы заведения, и он висел над баром каждый день. А сняли его оттуда два года назад. Знаешь, почему? Минни стала впускать собак. Наша Минни почти всех любила, но она не могла терпеть всех мексиканцев.

Давай разработаем систему знаков. Если я бью тебя локтем по роже, это означает: «Заткнись».

Дверь — дерьмо.

Друг по переписке — практически настоящий.

Итак, тебя разыскивают. За убийство. Ради моего примера предположим, что ты это сделала. Джон Рут хочет отвезти тебя в Ред-Рок, чтобы осудить. Если тебя признают виновной, горожане тебя повесят на площади, и я, как палач, сделаю свою работу. И, если соблюдены все эти моменты, это — то, что наша цивилизация считает правосудием. Однако, если родственники и близкие того, кого ты убила, стоят за этой дверью — прямо сейчас! — и если, выбив эту дверь, они возьмут, вытащат наружу и повесят тебя за шею, — это будет называться самосуд. Итак, хорошо в этом самосуде то, что он прекрасно утоляет жажду. А плохо то, что он не всегда бывает справедлив. Но, в конечном счете, в чем реальная разница между ними? Реальная разница — во мне. В палаче. Мне неважно, что ты сделала. Я не получу удовольствия от твоей смерти. Это моя работа. Повешу тебя в Ред-Роке, перееду в другой город и повешу кого-то еще. Человек, дергающий за рычаг, ломающий шею, будет беспристрастным. Беспристрастие есть сама сущность правосудия. Ибо правосудие, свершенное с пристрастием, всегда в опасности не быть правосудием.

Когда ты окажешься в аду, скажи, что ты от Дейзи.

— Тебе не кажется неправильным вешать женщину?