Matrimonio all'italiana

Нелегкая судьба Филумены Мартурано, героини одноименной пьесы Эдуардо де Филиппо, была близка всем советским женщинам.

Фильм

Похожие фильмы

Похожие сериалы

Актёры

Отзывы

Цитаты

11 лучших цитат из Брак по-итальянски (1964)

Цитаты из фильма Брак по-итальянски (1964)

У таких, как он, не бывает инфаркта.

Нет-нет, я не хочу читать. Вообще, книгам не доверяю.

Чтобы написать одно предложение, тебе нужна целая простыня!

— Какие на мне тогда были туфли?!
— Вот оно что, пытаешься установить год по туфлям, а главного не помнишь...

— Скажи мне, или... или я не знаю, что может случиться!
— Теперь я понимаю, почему ты привез меня на Везувий — хочешь сбросить вниз?!

— Значит, по крайней мере, этот не может быть моим сыном!
— Если только он не родился семимесячным...
— Перчаточник — семимесячным? Такой здоровый парень?!

А, вот ты какой! Стоило мне сказать, что он студент, как ты сразу решил помогать ему, давать деньги, готов раскошелиться. Этому — все, а другим — ничего! Что же получилось бы? Этим бы ты настроил одного против другого! Не будь эгоистом, Доме, ты только о себе и думаешь!

— Что же делать — двадцать лет! За это время выросли дома, дворцы, небоскребы. Но, хоть мир изменился, но мне кажется все тем же. И в этих новых домах — происходят старые драмы. Как у нас с тобой.
— Это ты хочешь, чтобы наша драма была старой. Большие дома есть всюду и в каждом из них свои старые драмы, Доме.

Однажды вечером ты сказал мне: «Притворимся, что мы любим друг друга». Тогда я действительно любила тебя, а ты нет, ты притворялся. И вот, когда ты уходил, ты как обычно подарил мне 100 лир. Вот эти 100 лир, я записала здесь год, число. Потом ты, как всегда уехал, а когда вернулся — я была беременна. Тебе сказали, что меня нет, что я заболела и уехала в деревню. Этот уголок я оставлю себе, тот год, число... А это, возьми. Детей не покупают.

— И ты тоже убирайся!
— Я у себя дома! Под супружеским кровом! Меня отсюда никто не сдвинет, даже карабинеры!
— Ты была публичной девкой — публичной девкой и осталась! Потаскуха!
— И ты можешь так говорить о своей жене!
— Что ты мне плетешь? О какой жене?
— О твоей! О сеньоре Сориано! Ведь я жена твоя!
— Какая ты мне жена?! Ты шлюха! За тебя никто не даст даже трех сольди, слышишь? Трех сольди!
— А эти негодяи тебе помогали! Я их убью! Я вас всех убью!
— Ну что ж! Устроим побоище!
— Где мой револьвер?
— Он в верхнем ящике комода, и, пожалуйста, не очень ройся — там выглаженные сорочки.

— Ты думаешь и доктор, и священник тебя обманули? Успокойся, они тут не при чем. Они поверили. Любая женщина погибла бы, прожив с тобой двадцать лет <...>.
— Я никогда не видел тебя покорной, отзывчивой... Ты вечно ходила с надутой недовольной физиономией. За все двадцать лет ты ни разу не заплакала! Я не видел в твоих глазах ни одной слезинки. Ты ни в чем не уступала. И всегда стремилась постоять на своем, всегда!
— Уступать... Плакать... Это было бы слишком здорово! Да ты знаешь когда плачут? Когда знают, что такое благо, но не имеют его. А я блага никогда не знала. Я никогда в жизни не могла доставить себе удовольствия плакать.