Уолт Дисней

— В отличие от вас, Мэри Поппинс не приемлет сюсюканье и сантименты. Она честна с детьми. И не подслащивает те тяготы, с которыми они рано или поздно неизбежно столкнутся. Готовит их к жизни правдиво и честно. Да весь ваш сценарий — какая-то бессмыслица. Где душевность? Где реалистичность? Где многозначительность?
— Долой сантименты... И это говорит женщина, которая отправила няню с говорящим зонтиком спасать детей.
— Для вас Мэри Поппинс — спасительница детей, мистер Дисней? О, Боже...

— В ваших глазах я что-то вроде голливудского Мидаса. Мол, построил империю и сделал вашу Мэри Поппинс кирпичиком своего замка.
— Разве нет?
— Будь все так просто, стал бы я 20 лет терпеть отповеди упрямой, брюзгливой дамы и наживать себе язву?

— Вы ведь не посещали Диснейленд?
— Нет, не стоит, мистер Дисней. Поверьте, меня нисколько не прельщает, напротив, ужасает мысль посетить эту вашу долларопечатную машинку.
— Но ведь не каждый день Вас приглашает в Диснейленд сам Уолт Дисней?

— Что думаешь?
— Что я думаю? О чем?
— Ты ведь женщина.
— Глубокомысленное замечание.
— Я не понимаю ее.
— По-твоему, самки Homo Sapiens имеют особую телепатическую связь?

Я никогда, ни разу в жизни не отступался от слова, данного дочерям. Ведь это и значит быть отцом, верно?

На то мы сказочники и нужны. Мы склеиваем разбитое. Дарим надежду. Снова. Снова. И снова.