Элизабет

— А знаешь, мы ведь с тобой никогда не будем вместе.
— Точно.
— Как это вообще возможно? Ну вот где ты, к примеру, живешь? В какой-нибудь идиотской квартире с придурочным соседом?
— Нет, мой придурочный сосед съехал. Остался я один и мои собаки.
— И сколько у тебя собак?
— 4.
— 4 собаки?
— Да, 4 добермана.
— Семейные сбережения?
— Да, конечно. Внушительная цифра, трехзначная — почти 700 баксов.
— То есть выходит, если я начну с тобой встречаться, я сознательно сделаю выбор в пользу физрука, который живет с собаками в шалаше?

— Слушай, перестань одеваться, как будто ты баллотируешься в Конгресс.
— Я не хочу в Конгресс, я хочу в президенты.
— Будешь нести этот бред — скоро начнешь получать по шее. Ты сама хочешь стать президентом или предки заставляют? Но ты не торопись с решением. Вдруг однажды поймешь, что нет профессии лучше, чем массажистка. Чаевые там не хилые. Подумай.
— А я за это получу дополнительные баллы?
— Не тупи!

— Я уберу со стола...
— Тебе не надо убирать со стола. Не надо делать этого. Я сам все уберу. Я буду покупать продукты... буду готовить... кормить тебя, одевать... и раздевать, купать, заботиться о тебе... Ты можешь встречаться с друзьями днем, но ты нужна мне ночью...

Знаешь, не могу я понять этого парня. Иногда это так просто. Ты понимаешь это по его галстуку или по книгам, которые он читает или не читает. И ты знаешь, знаешь, что это закончится. И ты просто оставляешь все, как есть и ждешь. И ничего, жить можно. А с этим парнем...

— Я знаю, что у пацана, который носит, не снимая, одну и ту же толстовку, нет шансов переспать с девчонкой до 30 лет.
— Толстовка моего отца. Он оставил ее, когда бросил нас.
— Ага. Ее он тоже бросил. Она же стремная.

— Почему ты не женишься на мне?!
— А действительно ПОЧЕМУ?!
— Опять ты смеёшься... ты хоть знаешь, что это значит?!
— Да... двое живут вместе, спят в одной постели и всё время подкалывают друг друга...

— Что с ним такое?
— Это напряженный пневмоторакс.
— это напряженный пневмотаксер...
— Пневмоторакс.
— Пневмотоксер.
— Пневмоторекс!
— Пневмо... пневмотормоз!
— Не важно...
— Не важно!

— Почему ты не женишься на мне?!
— А действительно ПОЧЕМУ?!
— Опять ты смеёшься... ты хоть знаешь, что это значит?!
— Да... двое живут вместе, спят в одной постели и всё время подкалывают друг друга...

— Ей нужен Йен... как его там.
— Йен Мендельбаум? Этот репер? Да он же дебил.
— Да, он гребанный муфлон! Но ей то плевать, и поэтому ее жизненные ценности в глубокой жопе!

— Мы тут собираемся на концерт «Большой перемены». Пойдешь?
— Большой перемены?
— Это учительская группа.
— Пф. Я лучше об стену убьюсь.

Некоторые люди для нас словно зеркало — они окружают нас и помогают понять кто мы. Каждое отражение понемногу примиряет меня с самой собой.

— Я заметил, что ты сейчас без лифчика. С ним как раз пацаны играют.
— Многие не носят лифчик.
— Особенно учительницы.

— Я всегда всю личную жизнь откладывала на потом, но и подумать не могла, что это «потом» может не наступить!

Ты знал, что все закончится, как только один из нас скажет «хватит». Но ты молчал. Я слишком долго ждала.

— Ты позволишь мне завязать тебе глаза?
— А что, если я не разрешу?
— Тогда я уйду.
— Останься.

Независимость — главная ценность для меня. Так мне не приходится оправдывать ничьих ожиданий.

Независимость — главная ценность для меня. Так мне не приходится оправдывать ничьих ожиданий.

— Как ты узнал? Как ты догадался, что я соглашусь быть с тобой?
— В тебе я увидел себя.

— Это, что, марихуана?
— Это лекарственная марихуана.

Ну вот, я таки кончила, как говорят евреи.